К западу от Кремёновских Выселок, не более трёх вёрст, расположилось село Кремёнки. К концу 20 столетия лишь единицы коренных жителей села помнят маленькую речушку, что вытекала из предпойменного леса и тихо журча, устремлялась на запад, впадая через 8 верст в реку Урень. Речушка называлась Кремёнкой - предположительно, что такое название она получила от бывшего соснового строевого леса, который за крепость называли кремью. Впрочем, слово кремень имеет и другое значение – камень-голыш, что наталкивает и на другие предположения. Нетрудно догадаться, что село Кремёнки получило свое название по реке.
С теплотой и гордостью вспоминают старожилы прежний местный ландшафт, который славился красотой и разнообразием, характерными для нашего лесостепного Заволжья с его сказочно щедрой природой.
Здесь, на предпойменных террасах, в разные исторические эпохи люди подбирали удобные для поселения места. Так, археологи находили в окрестностях Кремёнок следы болгарских и более ранних селищ, однако, после нашествия татаро-монголов, здешние места продолжительно не заселялись, и лишь в царствование Алексея Михайловича здесь с созданием Закамской укрепленной линии отмечалась попытка поселения патриарших крестьян. Однако избавить первых поселенцев от набегов кочевников «Засечная черта» еще не могла, и патриаршая «селитьба» опустела…
Более известная история села началась с 1666 года, когда здесь в «росчищах» поселилась община воинских тяглых людей и бобылей, образовавших село Кремёнки. Благодаря богатству и разнообразию здешних земель, новая община быстро увеличивалась. В 1678 году в Кремёнской слободе было 150 дворов и 517 жителей… Интересно, что состав населения – тягловые крестьяне, бобыли – крестьяне, имевшие лишь усадебный участок земли, и соседи – так назывались те, кто ничего не имел своего, потому им приходилось у кого-то снимать угол, становиться соседом; как правило, за это приходилось помогать хозяину. Соседей в слободе принимали с охотой, и не только из-за того, что нужны были рабочие руки, но и для обеспечения большей защиты слободы. Закамская укрепленная линия по-прежнему не обеспечивала безопасность поселенцев, и потому, при всяком удобном случае, кочевые калмыки и союзные с ними башкирцы совершали по Заволжью опустошительные набеги. Так в 1682 году башкирцам удалось захватить Кремёнскую слободу, значительно разорив ее. Кочевники не только грабили поселенцев, но и угоняли их в полон вместе с семьями с тем, чтобы продать их на рынках средней Азии. После набега в Кремёнскую слободу селиться стали неохотно, боясь повторных набегов, хотя поселенцы здесь быстро улучшали свое материальное положение…
В 1699 году в Кремёнской слободе было 96 дворов и 280 жителей, причем многие поселились здесь совсем недавно из разных мест России, с разными навыками, обычаями… Так в Кремёнках поселились 34 переселенца из Нижегородского уезда, 29 – из Синбирского, 11 человек – из Казанского, 8 человек – из Костромского. Причем, более половины переселившихся сюда бобылей скоро стали здесь тягловыми крестьянами…
Заметное улучшение материального положения кременовских крестьян послужило причиной увеличения налогов. Так до описи здешние крестьяне платили 25 ясаков, а после описи им добавили еще 12 ясаков, хотя добавка коснулась лишь более зажиточной части, ибо «велено накладывать вновь, смотря по семейству, и по их пожиткам, и по угодью»… Потому некоторым беднейшим крестьянам налоги были даже уменьшены. Впрочем, налоги увеличивались не столько из-за зажиточности крестьянских хозяйств, сколько потому, что опустевшая царская казна требовала значительных пополнений…
Великий реформатор – царь Петр Первый был иногда непредсказуем. Так, по его указу, кременские поселенцы, не успев еще полностью обжиться, неожиданно для себя, в 1699 году, были переселены на приток реки Майны – Хмелевку, в новую деревню, названную по речушке Хмелевкой. На освободившиеся их земли в том же году были водворены из Уржума (Вятской губернии) служивые иноземцы – польская шляхта из 82 рядовых, которые получили здесь по 60 четвертей в каждом из трех полей и сенных покосов по 15 десятин…
Нетрудно заметить, что новая волна кременских поселенцев имела изначально равные возможности, те самые, к которым в идеале стремилось несколько беспокойных поколений революционеров-утопистов, разных названий и направлений. Однако мечтатели предполагают, а Бог располагает, и время – главный распорядитель, показало, что желанное светлое равенство быть просто не может… Расслоение шляхтичей, составляющих группу крестьян с четвертным земледелием, происходило по многим причинам: здесь разное умение и удачливость при ведении хозяйства, неравные физические возможности, непредвиденный случай и не последний фактор - большая семья. В отличие от общинных помещичьих крестьян, где большая семья - залог крепкого хозяйства, у четвертных большая семья приводила при разделе наследства к резкому уменьшению наделов; тем не менее, четвертные крестьяне жили значительно лучше, потому их называли «панами», подразумевая и польское происхождение, и их материальное положение…
Наряду с государственными крестьянами, здесь приобрели земли и помещики, завозя сюда русских крестьян, что, в конце концов, привело к полному обрусению села.
В 1768 году в селе Кремёнки тщанием прихожан была построена деревянная церковь во имя Архистратига Божия Михаила. В простонародье этот праздник чаще называют проще – Михайлов день, или Архангела Михаила; кстати, и село продолжительно пытались называть по престольному празднику – Архангельское. Но поскольку в уезде было несколько селений с таким названием, то приходилось каждый раз уточнять, добавляя к названию Архангельское поясняющее – Кремёнки, что было не совсем удобно, потому название Архангельское стало употребляться реже и постепенно отпало, а за селом осталось название – Кремёнки.
Часть села и значительная часть здешних земель принадлежали графу Ивану Григорьевичу Орлову – крупному землевладельцу, старшему из пяти братьев Орловых – людей приближенных к императрице Екатерине – II. Та часть села, где жили переселенные сюда Орловым крепостные крестьяне, получила название Графчина. С 1792 года Графчина перешла в непосредственное владение овдовевшей супруге графине Елизавете Федоровне Орловой (Ртищевой). Позднее, в 1814-15 годах земли и крестьяне графини сёл Кремёнки и Головкино до 700 душ перешли во владение к Наумовым. Примечательно, что сам помещик гвардии прапорщик Наумов за частыми болезнями и отлучками оставлял вотчину под властью приказчика Ивана Семёнова, которому слепо повиновались поставленные от него десятники. Одним из ревностных исполнителей воли приказчика был десятник Михайло Никитин. Его резкие действия привели к возмущению крестьян. Поводом послужило то, что два несправедливо побитых десятником в поле молодых крестьянина, не выдержав обиды, побили ненавистного начальника. За это они были наказаны розгами, посажены в железо, и на одного из них надета железная шапка. Впрочем, были и другие примеры несправедливой жестокости. Так крестьянин Степан Савельев за вспаханный мелко, назначенный ему урок, был избит плетью и палками так сильно, что лежал несколько недель. После такого же наказания крестьянин Семён Иванов был болен с неделю. Беременную крестьянку Авдотью Яковлеву другой десятник – Афанасий Алексеев наказал в поле во время работы палкою, и она, спустя неделю, выкинула мертвого младенца. В довершение того, употреблялась тяжелая железная шапка, сделанная ещё при графе Орлове, которая сначала употреблялась для обращения раскольников, так же на беглых. Шапка хранилась всегда в конторе. При приказчике Иване Семёнове шапка надевалась и на женщин, иногда обруч на шее заклёпывался наглухо, а иногда завязывался верёвкой.
Накопившиеся обиды всколыхнули крестьян всей вотчины, и с общего согласия, они пришли на господский двор просить помещика о смене десятника и освобождении заключённых людей. Помещик обещал сменить десятника, но приказчик, продолжая и тут обычное своевольство, объявил им, что десятнику смены не бывать. Тогда крестьяне освободили содержавшихся, сами и повели их в город. «9 апреля 1818 года толпа в числе более 100 человек проходила в пути через многие селения и придя в город, остановилась перед домом Симбирского губернатора. Толпа представила двух человек в цепях, заклёпанных с тяжёлыми стульями, из которых одному была надета на шею железная клеть (шапка) в 18 фунтов…»
На другой день в имении Наумова собралась комиссия, где кроме губернатора, были предводитель дворянства Бабкин и советник уголовной палаты Гудим-Левкович. На другой день в 7 часов собрались наличные тягловые крестьяне сёл Головкино и Кремёнок в числе 387 человек. Перед крестьянами был поставлен аналой с крестом и Евангелием. Члены комиссии из каждого десятка крестьян по их собственному назначению выбрали по одному добросовестному, в штрафах и наказаниях не бывавших. Таких выбрано было 32 человека, они были поставлены особо и им объявлено, что их будут спрашивать под присягой. Приходившие с жалобой крестьяне поставлены особо и к выборам и спросам не допущены.
Рапорт Симбирского губернатора М.Л. Магницкого об этом возмущении крестьян был направлен Александру I.
Ненавистное орудие истязания – шапка - при нарочно командированном из Симбирска полицейском чиновнике была разбита на куски тем же кузнецом, который заклёпывал её на жертвах своевластной жестокости, а остатки брошены в Волгу… Этот пример крестьянского возмущения наглядно показывает, что каждый крестьянин мог рассчитывать на защиту всей общины, с мнением которой приходилось считаться и помещику.
Кроме Графчины, и другие части села получили свои названия по принадлежности проживавших здесь крестьянских общин к своим владельцам: Буторову, Высоцкому, Кулюбякину. Отсюда и названия – Буторовщина, Высотчина, Кулюбяковщина…
Интересно, что наибольшей численности село Кремёнки достигло к середине 19 века. Так по девятой ревизии в 1852 году в селе было 204 хозяйства, 1853 жителя, причем, у Наумова здесь 279 душ, у помещицы Буторовой – 106 душ, у Кулюбякина – 73 души, у майорши Анны Высоцкой – 515 душ, малолетнего Высоцкого – 100 душ… Кстати, дедушка малолетнего Никифора Александровича и его сёстры – после замужества титулярной советницы Прасковьи Киринской – Егор Никифорович Высоцкий, военный советник – был в 1816 году предводителем уездного дворянства.
Значительную часть населения Кремёнок составляли государственные крестьяне. Примечательно, что в дальнейшем прослеживалось то, что количество государственных крестьян в Кременках стало уменьшаться, в то время как население соседних Выселок – увеличиваться.
После освобождения крестьян от крепостного права они продолжали жить общинами. Значительная часть земли осталась у помещиков. Так, например, у Екатерины Ивановны Буторовой осталась 501 десятина, у Никифора Александровича Высоцкого - 270 десятин, у Кулюбякиных - 650 десятин…
После реформы село Кремёнки стало волостным, а административно продолжало относиться к Ставропольскому уезду (127 верст) Самарской губернии (221 верста).
В 1874 году в селе открылась церковно-приходская школа, построенная прихожанами, а в 1879 году здесь открылась земско-общественная школа. Грамота медленно, но последовательно входила в крестьянские семьи.
К 1884 году в селе 204 хозяйства и 1117 жителей. У здешних крестьян имелось 315 лошадей, 226 коров, 834 овцы, за сельскими обществами числилось 2223 десятины земли, из них - 1523 пашни. Безусловно, для села эти общие показатели были хорошие, но главный определяющий показатель – земля - разделилась между пятью обществами довольно неравномерно: в лучшем положении находились бывшие государственные крестьяне (пятое общество - Паны), на 399 душ здесь приходилось 1293 десятины или как привыкли считать в советский период – 3,2 десятины на едока, потому здесь и скота больше на каждое хозяйство. В то же время у крестьян Наумовского общества (первое общество - Графчина) приходилось 1.62 десятины на едока; у крестьян Кулюбяковщины (четвёртое общество) – по две десятины. В худшем положении оказались крестьяне третьего общества (Высотчина) – по 0,8 десятины и крестьяне второго общества (Буторовщины) – лишь по 0,72 десятины на едока, а если считать только пашню, то всего по 0,46 десятины. Если учесть, что ремесла здесь были развиты слабо, а основным занятием кремёнцев было земледелие и животноводство, то нетрудно по количеству земли догадаться, кто в селе жил лучше… Забегая вперёд, отмечу, что крестьяне Буторовщины улучшат свое земельное обеспечение, приобретя 404 десятины купчей земли…
Безусловно, за сухими данными статистики трудно представить действительную картину жизни и сельского быта тех давних лет. На фоне красивой, разнообразной природы с богатейшими грибными и ягодными угодьями, охотничьими просторами, прорвой орешника - и такой непритязательный быт, соломенные почерневшие крыши небольших деревянных изб, тяжелый непроизводительный крестьянский труд…
В 1885 году тщанием прихожан в Кремёнках была построена новая каменная церковь с тем же престолом во имя Архистратига Божия Михаила.
По переписи 1897 года в Кремёнках 228 дворов и 1270 жителей, здесь была маслобойка, 5ветряных мельниц, волостное управление… Слабым звеном в жизни крестьян оставалось слабое медицинское обеспечение, особенно этобыло заметно в неблагоприятныенеурожайные годы, ко гда от недоедания значительно возрастала смертность. В трудный 1892 год по Кремёнскому приходу родилось 124, а умерло 180 человек, из них только в августе - 62. Трудным был и 1899 год, когдапо приходу родилось 134 человека, а умерло 151, из них 108 детей в возрасте до пяти лет. Цифры потерь, безусловно, впечатляют, ибо за этими утратами море горя, слёз и разочарований…
Трудным, непредсказуемым для селян оказался и смутный 20 век. Начало его отмечалось рядом трудных неурожайных лет, а в 1911 году царское правительство было вынуждено оказать трудовую помощь кремёнцам с тем, чтобы попавшие в затруднение крестьяне имели возможность заработать. В результате трудовой помощи были вырыты водоемы «Осиновое» за 642 рубля, «Сухое» за 200 рублей, расчищены озёра около церкви за 1373 рубля, то же близ села за 1162 рубля…
Несмотря на трудности, в том же 1911 году в Кремёнках была построена новая деревянная, крытая железом земская школа, в которой в 1912 году училось 42 мальчика и 49 девочек, хотя было распоряжение перевести девочек в церковно-приходскую школу. Учителями в те годы были Титова Валентина Петровна с окладом 420 рублей в год, Тихова Валерия Петровна с окладом 360 рублей в год, а законоучителем был Модестов Василий Иванович с окладом 60 рублей в год…
К сожалению, о дореволюционном селе уже многое забыто, и нынешнему поколению селян сложно представить село и многое из прожитого, что непременно обедняется при смене поколений.
Важным моментом в смене прежнего образа жизни селян стал Великий Октябрь. В начале 1918 года в Кремёнках был создан сельский Совет, однако летом в село пришли белые, и активисты Совета ушли в лес. Ныне трудно оценить действительную роль здешних партизан, если их так можно назвать. Тем не менее, из-за возможной расправы они вынуждены были скрываться в здешних пойменных лесах, практически без оружия, без запасов и опыта, потому им приходилось не терять связь с односельчанами… Для кремёнцев, мирно живших в глуби России и не видавших такого кровавого противостояния и невиданного раскола, было очень тревожно, и многие были не прочь укрыться от проходивших событий в глуби спасительных лесов…
Осенью успех на восточном фронте был на стороне красных. 25-26 сентября десант красных, высаженный на Старомайнской пристани, столкнулся у села с белогвардейскими частями. Около Кремёнок произошёл бой, после которого белые отступили. В селе, в братской могиле, были похоронены погибшие здесь красноармейцы… Очевидцами и участниками революционных событий в селе были Иван Игнатьевич Пекарский, Михаил Иванович Кузнецов, Никита Ефимович Устинов и другие активисты новой власти.
Как-то за подробностями описания участия активистов в революционное время совсем без внимания осталась трагедия страшного голода 1921-22 годов. Ни строчки, ни слова о людских потерях, об их переживаниях… Безусловно, основной причиной голода стала сильная засуха в лето 21-го года, но сильные засухи повторяются каждые 10-11 лет, как было в 1891, 1901, 1911 и в 1921 годах. Кроме того, в каждом десятилетнем цикле бывали еще 3-4 года с плохим урожаем. Потому, учитывая нестабильность климатических условий, надо было предвидеть беду, как это было раньше, когда крестьяне оставляли запасы на «черный день», но новая власть, решая свои трудности, через жесткую продразверстку практически насильно изъяла все «излишки», тем самым усугубила трагедию землепашцев…
Голод начался практически летом 1921 года, когда стали кончаться скромные прошлогодние запасы, люди недоедали, но еще перебивались в надежде на какой-нибудь урожай. Но надежды не оправдались, и с наступлением осени людские потери увеличились. Сегодня, десятки лет спустя, невозможно восстановить все людские потери от голода, как и пережитые мучительные переживания…
Мне удалось установить имена лишь 64 человек, умерших в селе от голода, среди них Пётр Васильевич, Пётр Семёнович, Иван, Анна, Марфа Зуевы, Степан Борунов, Алёша Дмитриев и другие, но это лишь выборочные данные, которые не отражают полного количества потерь. Истощённые люди преждевременно умирали и от других болезней, особенно от тифа, умирали десятками, потому весной 22-го часть полей остались незасеянными, не было семян, не хватало рабочего скота, не было сил…
Потери от голода были бы еще больше, если не американская помощь – в Кремёнках была организована столовая для детей. К большому сожалению, нет конкретных примеров помощи от новой власти, которая должна нести ответственность за столь большие людские потери…
В 1926 году в Кремёнках 241 двор и 1091 житель, в здешней четырёхклассной школе 55 учеников, в школе была скромная библиотека, где было 125 книг, учителями были белоруска Надежда Ефимовна Чернова и украинка Сусана Яковлевна Гайдукова.
К 1928 году село несколько восстановилось, так в 28 году в Кремёнках числилось 96 однолемешных и 53 двухлемешных плуга, 48 деревянных и 114 железных борон, 12 молотилок, 13 веялок. Из скота в селе было: 151 лошадь, 207 коров, 742 овцы, 131 свинья…
Если все это разбросать на 280 дворов, это будет не так уж богато, но последующая коллективизация лишила крестьян и этого, изъяв у них лошадей, землю, инвентарь…. 16 февраля 1930 года в Кремёнках была создана сельхозартель «Волна революции». Сопротивляться созданию колхозов было бесполезно, ибо колхозный строй насаждался по всей стране насильственно жёстко, грубо с неизбежными репрессиями…
Примечательно, что в том же тридцатом был упразднен Кремёнский сельский Совет, и бывшее волостное село стало относиться к Кремёно - Выселскому сельскому Совету. Лишь в 1953 году Совет был восстановлен.
В годы сплошной коллективизации кремёнцы пережили немало тревог, ибо они не только лишились части своего, нажитого трудом и потом имущества, практически став крепостными, но ломался весь сложившийся сельский уклад жизни, ломался грубо, бездумно, безнравственно. Не считаясь с селянами, сняли с церковной колокольни колокола, хотя крику и возмущения селян было много. Получив практически безграничную власть на местах, неблаговидные руководители торопливо выполняли постановления партии и правительства, усердствуя в раскулачивании неподатливых крестьян или обложении их непосильным налогом.
Так, в трудном, голодном 1933 году решением сельской налоговой комиссии были обложены в индивидуальном порядке за продажу своего скота Егор Егоров, Фёдор Солмов, Александр Данилушкин, Семён Данилушкин, Андрей Новинкин, за продажу сельхозпродуктов - Павел Соболевский. Ажиотаж преследований и принуждения, поспешность исполнения выдвигал на руководящие должности людей красноречивых, жёстких, не брезгующих в своей деятельности грубыми приёмами, интригами и не скрывающих ненависть и злобу к простому крестьянству. Обычно разговорная речь обличавших изобиловала шаблонными обвинениями и резкими нападками, часто не соответствующими действительности, просто при тотальном шантаже и терроре было опасно вступаться за кого-то, потому с молчаливого согласия рождалось общее мнение…
Из речи председателя колхоза Полковникова от 7 февраля 1933 года: «Раскрыто всей массой чуждые элементы, срывавшие все кампании – Соболевский Павел Петрович, хозяйство заядло кулацкое, его отец занимался арендой земли (что было разрешено – автор.), умер в тюрьме за невыполнение продразвёрстки, в колхозе симулировал, имел наёмный труд. Жена Соболевского относится к работе холодно, заработала 120 трудодней»…
Из речи Солганова : «Согласно постановлению ЦК и товарища Сталина, что кулацкие корни в деревне ещё не добиты, и постановлению от 6 февраля президиума сельского Совета, группы бедноты и общим собранием о чистке колхозного состава и указанных лиц постановили – лишить избирательских прав и гражданских… Шумову Матрёну как торговку (патент 2 разряда), кулака Коробова Алексея Семёновича за отказ уплатить штраф, даденный по статье 61 УК, за невыполнение заготовки картофеля в сумме 200 рублей – постановили: изъять его дом с надворными постройками».
Интересно, что дом был продан за 150 рублей, так что этих денег все равно бы не хватило заплатить штраф…
Штрафы, штрафы… Напомню, что из суммы штрафов 40% отчислялось в гос. бюджет, 35% - в районный бюджет и 25% - в бюджет сельского Совета.
Из протокола от 26 апреля 1933 года: «…члены президиума: Канаев, Филатов, Чемидронов. Постановили: подвергнуть штрафу за невыполнение заданий 4 и 1 кварталов в размере денежной стоимости несданного мяса по рыночной цене из расчета 10 рублей за килограмм и одновременно, взыскать с них причитающееся количество мяса: Борисова Михаила Ивановича - за 15 килограмм на 150 рублей, на 280 рублей оштрафовали: Пекарского Василия, Карпова Федора, Карпова Петра, Долматова Василия, Титова Василия…
Строго, очень строго. Впрочем, как бы ни поступил крестьянин, на него всегда найдется кнут. Так у Фёдора Филипповича Полковникова изьяты картофель и хлеб, так как «он вышел из колхоза, как чуждого элемента, при описи имущества оказалось много излишков…»
Вот еще протокол заседания под председательством Канаева от 5 мая 1933 года об отказе единоличника Колосова Максима Ивановича от посева ярового клина и принятию к нему мер как злостному саботажнику. «Постановили: в связи с тем, что он со дня существования Советской власти всё время стоял против мероприятий Советской власти и правительства, а именно: злостно отклонялся от выполнения хлебозаготовок, как в то же время у него находили сотни пудов скрытого хлеба, и поскольку он отказался от отведенного ему планового участка посева, лишить его всего надела и приусадебной земли и выселить за пределы района и края…» Вот так, человек отказался от земли, потому что ему невыгодно, а его за это выселять!
Власть нервничала, наказывала и наказывала крестьян, хотя 1932 год был неурожайным и 1932-33 годы люди голодали и выполнить плановые хлебозаготовки не могли. Однако власть не только не ослабила бремя налогов, но и накладывала дополнительные штрафы или изымала имущество. Были урезаны наделы единоличников. Например, семья Фёдора Борисова из десяти человек вместо прежних 17 гектаров получила лишь 5,4 гектара. Единоличников притесняли налогами и общественным презрением, неудивительно, что слова единоличник, собственник в последующие годы приобрели язвительное, оскорбительное значение. В молчаливом несогласии с наступившими в крестьянской жизни переменами многие селяне покидали село. Безусловно, им было тяжело расставаться с землей, с привычным образом жизни, с родным очагом, но найдя себе место в городе, они поняли, что освободили себя и своих детей от колхозной крепостной зависимости и ныне их не вернуть к земле, ибо самая притесненная часть населения в нашем Отечестве была и остается та, которая работает на земле…
С глубоким чувством горечи вспоминается и история Кремёнского храма, который был закрыт в сентябре 1932 года. Теоретически, церковь ещё в течение трёх лет находилась в ведении церковного совета, который исправно выплачивал страховку и налоги, в то же время церковь использовалась как зернохранилище. Здесь же колхоз проводил яровизацию яровых. Незаконно закрытая, церковь была приведена в негодное состояние, культовое имущество испорчено и расхищено, книги разорваны, оконные и дверные стёкла разбиты, часть церковной ограды разломана. Безусловно, что для тех, кто, чувствуя безнаказанность, глумился над храмом, по жизни уготовано бесславие… Между тем, сельский Совет под любым предлогом собирал подписи у населения, чтобы к 1 мая 1937 года официально утвердить закрытие церкви.
В 1935 году в колхозе «Волна Революции» было 3147 гектаров земли, колхоз объединял 82 двора. Казалось, что, переведя всех кулаков, репрессии прекратятся, но нет, власть не терпела тех, кто замечен в инакомыслии. 20 августа 1937 года был арестован, а затем расстрелян Евдокимов Виктор Михайлович, отец 4 детей. 20 декабря этого же года арестован Курагин Василий Григорьевич, 30 декабря арестован, а затем расстрелян 63-летний Густов Федор Тимофеевич…
Великая Отечественная война ещё больше усугубила положение кремёнцев, ввергнув их в пучину нищеты, тревожных ожиданий и людских потерь.
Гордостью кремёнцев стал односельчанин Анатолий Федорович Соболевский – командир роты, отличившийся при форсировании Днепра, за что удостоен звания Героя Советского Союза. Из селян в районную Книгу Памяти занесены 66 человек, не вернувшихся с войны. В селе павшим установлен обелиск с их именами…
В 1952 году к колхозу «Волна Революции» присоединены колхозы деревень Старый Урень и Малиновки.
Большие перемены в селе наступили с образованием Куйбышевского водохранилища. Большая часть Кремёнок была снесена, сломана церковь. Старожилы, спустя годы, с теплотой вспоминают свой храм, рассказывают, что высота колокольни была 36 метров. Бытует легенда, будто её не могли сломать, потому вдоль церкви вырыли траншею глубиной более 3 метров, сделали подкоп под фундамент, лишь после этого удалось уронить её...
Как бы то ни было, но церковь, построенную на средства селян, сломали…
В 1959 году в Кремёнках 697 жителей, но обезлюживание села продолжалось. В последующие годы селяне пережили ряд реорганизаций: здешний колхоз влился в совхоз «Старомайнский», затем выделился в самостоятельный совхоз «Кремёнский», но люди продолжали покидать село. В 1979 году в Кремёнках осталось 365 жителей… Безусловно, люди покидали село от серости быта, от небольшой зарплаты, но возможно и от разочарований, ибо многое утеряно, теперь здесь нет ни леса, ни речки, ни привольных заволжских лугов – все бездумно погребено под водами водохранилища. От прежней старины оставались лишь грустные воспоминания да малая часть обветшалого села на осыпавшемся крутом берегу обширного водохранилища, где вольные ветры безнаказанно трепали его уцелевшие избы. Однако неперспективное, практически брошенное село не исчезло, а стало резко обновляться. Были построены дороги, много новых домов, школа, проведён природный газ.
С февраля 1992 года совхоз «Кремёнский» реорганизовался, сменив форму собственности и разделившись на три ассоциации крестьянских хозяйств под названием «Гарант», «Коммунар» и «Русь»… Безусловно, только время покажет, правильный ли сделали сельчане выбор, главное для них, чтобы после заметного подъёма и обнадеживания не наступило очередное разочарование….
«Взгляд в прошлое» Ю. Мордвинов